Надо признать, что наркотики в нашем регионе употребляли давно и даже традиционно. У всех в памяти жива картинка из “Белого солнца пустыни”, когда почтенные аксакалы невозмутимо курят кальян. При всей своей условности она отражает исторически нейтральное отношение к курению так называемых “слабодействующих” наркотиков, например марихуаны. Только одно отличие от наших дней – издревле их употребляли только старики, несмотря на всю доступность сырья. Конопля растет у нас повсеместно. Вспоминается забавный случай конца 80-х, когда один из новобранцев Советской Армии, узбек из Ферганской долины, спросил у старшины на ломаном русском: “А это можно?”, показав оторопевшему командиру трехлитровую банку отборного нацвая.

До определенного времени в СССР наркотиков почти не знали. Где-то в шестидесятые годы ситуация начала медленно меняться. Сказались и цивилизационное развитие, и мода того времени. Отголоски молодежной революции на Западе дошли и до нас: битловская музыка, стиляги, затем “хиппачи”, новые эксперименты и эпатаж, полное отрицание старых ценностей, свободная любовь и так далее и тому подобное. Самые “классные” представители молодежной тусовки того времени не просто хипповали, но и, естественно, курили “травку”. Однако широкого распространения тогда, в 60–70-е, наркотики не получили в силу традиционного же пристрастия советской молодежи к “благородным” сухачам. И над теми, кто предлагал купить стакан анаши по рублю в начале 70-х и потом по три – в конце того же десятилетия, просто насмехались. Однако “гонцы” начали появляться именно тогда, и основными рынками сбыта были Россия, в первую очередь Москва, и прибалтийские республики. К началу 80-х поездки “гонцов” превратились в массовое и даже организованное явление, а наркотики стали неотъемлемой частью образа жизни алма-атинской молодежи – “пацанов”.

Вся столица Советского Казахстана была разбита на районы, но не административные, а “пацанские”. История возникновения многих из них уходит корнями в послевоенное прошлое. Самыми знаменитыми были романтический Бродвей, впоследствии распавшийся на множество “Салемов”, “Восходов-Тулебаек” и других, и Шанхай, постепенно исчезнувший за застройками, молодежь которых уже пополнила славные ряды пацанов расположенной ниже части города.

Все подростки делились на “непацанов” (“комсюков”) и “пацанов”. Последних любили девчонки (иногда неблагородно именуемые “крысами”). Жизнь на “районе” была наполнена “романтикой” в виде жестоких “бакланов”, погони за “раскумаркой” и борьбой с милицией, использовавшей для транспортировки бунтарей автобусы с решетками – передвижные посты милиции, ППМ, которые в народе расшифровывали как “прощай, папа-мама”.

“Раскумариться” можно было самыми разнообразными методами: “затащиться” от классного “музона” (“Битлз” или “Пинк Флойд”, например), просто “набухаться” и “накуриться”. Совмещение всех методов также не возбранялось, а считалось очень благородным времяпрепровождением. После горбачевской борьбы с пьянством, которая, к слову, только подхлестнула новый виток повального “накуривания” в алма-атинских дворах и школах, анаша продавалась активистами в школьных туалетах стаканами и стоила от 3–5 до 25 рублей. Вести подобный образ жизни было довольно накладно даже для “центровской” молодежи – учащихся 56-й, 120-й, 35-й, 28-й, 12-й (казахской), физмат- и других школ, и средств, выделяемых высокопоставленными родителями (республиканская партноменклатура, генералы, академики-профессора, писатели), не хватало. Широкое распространение получили “накаты” (от банальных “гоп-стопов” – удел “танкистов” – до грамотного “забалтывания” жертвы – дело лидеров “конторы”) и последующий сбыт импортных шмоток и часов, изготовление и продажа самодельного оружия, постановки на “счетчик” самых беззащитных и торговля наркотиками. Вся эта сопряженная с огромным риском для будущего, здоровья и даже жизни деятельность приносила всем участникам “конторы” дивиденды в среднем от 3 до 150 рублей в хлебный день, в зависимости от нахождения на конкретной ступеньке иерархической лестницы – “щегол”, “старшак” или “старик”, вернувшийся из “армейки”.

У каждой “конторы” были свои “гонцы”, совершавшие челночные рейды в Чуйскую долину. Дело было слишком опасное, и на это решались либо самые отчаянные, либо самые “подсевшие”, что зачастую было одно и то же. Подробно процесс добывания наркотиков описан в знаменитом романе Чингиза Айтматова “Плаха”. “Курнуться” можно было и “чуйкой”, и “алма-атинкой”, и “иссык-кулькой”. С середины восьмидесятых престижную “чуйку” потеснила дорогая “афганка”, привозимая как пацанами-стариками после завершения службы в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане, так и студентами-афганцами, коих в алма-атинских вузах тогда было достаточно много.

К слову сказать, служба в рядах ВС СССР была своеобразным мерилом зрелости личности. Очень многие возвращались “на дембель” серьезными людьми, которым уже не было дела до “детских” шалостей: надо было думать о взрослой жизни – работать, учиться, жениться. Хотя другие даже за два года так и не смогли отвыкнуть от пагубных привычек: достать анашу в армии не было большой проблемой, да и друзья с гражданки могли прислать хитроумную банку “сгущенки” или упаковку “Медео” или “Казахстанских”, запечатанную почти что заводским способом. Один знакомый чуть не плакал перед призывом в Хабаровский край, полагая, что с привычным “кумаром” придется расстаться. Однако в пришедшем через пару недель письме довольно сообщил: “Эта “беда” здесь возле штаба растет”. Попавшая в армию с легкой руки Горбачева и впоследствии им же “амнистированная” студенческая алма-атинская “центровская” молодежь в армии не пропала. Многие из них считались признанными “спецами” по части “бакланов и раскумарки” – сказалось жесткое отрочество на “районах”, за что ему спасибо. Но уж слишком многие из школьных кумиров быстро перешли трагическую черту, и сегодня огромного числа их нет среди нас – у кого “мотор” не выдержал, кто-то подсел на “иглу” и быстро исчез, кого-то убили на воле или в тюрьме, кто-то просто “бичует”, потеряв человеческий облик. Однако среди тех, кто переборол привычки легкой жизни, много ярких личностей. Это известные всей стране и за ее пределами бизнесмены, банкиры, политики, журналисты, киноактеры и режиссеры. Все они помнят свое прошлое, втайне или явно гордятся им, придерживаются своеобразного кодекса чести, всегда с первого взгляда узнают друг друга в любой части света и приветствуют: “Салам!”. Они – пацаны.